Простые вещи (2022)

    Первое, что всегда поражает, когда выходишь из самолета, это воздух. После не по-весеннему холодного московского особенно чувствуется контраст. Здесь воздух густой и горячий, наполненный запахами зелени и цветов. Он обволакивает с ног до головы, приятно соприкасается с кожей.    

День первый

8:30 утра

Мимо по обеим сторонам дороги проносится зеленая стена деревьев, иногда мелькают одинокие дома и поля. Ехать около двух часов. За это время мужчина за рулем успевает несколько раз произнести, что осталось совсем немного: «пять минут, и мы на месте». Повторяю это сыновьям, которые то и дело от скуки канючат и крутятся на сиденье. Скоро приедем. Скоро приедем. Да, да, скоро приедем. Хочется тишины и закрыть глаза. Но я вглядываюсь в зеленую мешанину за окном, нельзя ничего пропустить, ведь мы в раю.

2:30 ночи

Хорошего отдыха. Отдыхай душой. И физически. Спасибо, милая. Не знаю. Сидела сегодня на пляже и плакала. Так сложно все это соединить. Все, что происходит, и вот этот красивый мир. И что я здесь. Отдыхай, моя хорошая, мы просто все устали, тебе выпал шанс отдохнуть и хорошо все обдумать.

День второй

12:00

Вода налетает с грохотом и с такой силой, что судорожно сжимаешь пальцы ног в попытке зацепиться за зыбкий песок. Сначала океан пытается сбить тебя, выплюнуть на берег и тут же яростно тащит обратно. Захожу в воду. Почти сразу же оказываюсь в невесомости, дно проваливается в глубину, накатывает секундная паника, беру себя в руки. Изо всех сил гребу в сторону линии горизонта, то подпрыгивая над волной, то ныряя под нее. Чувствую, как начинают напрягаться мышцы и накатывать усталость от борьбы с потоком. Оглядываюсь назад и вижу, как далеко берег. У кромки воды стоят мужчины-точки и напряженно всматриваются в мою сторону. Разворачиваюсь, чтобы плыть обратно, и меня накрывает волна. Закручивает, швыряет как бестелесное, безвольное, ничто. Выныриваю, судорожно хватаю ртом воздух, тут же накрывает следующая волна. Внутри истерика и злость. Острое желание отключиться от обстоятельств, сделать вид, что это не со мной, перестать сопротивляться, по щелчку пальцев отменить все. Не понимаю, каким образом преодолеваю обратное расстояние. Выхожу на берег на дрожащих ногах, тело кажется одеревеневшим и грузным. Дрожу от страха, физической опустошенности, осознания, что могла утонуть. Ловлю себя на мысли, что в целом, возможно, это был бы не самый худший способ умереть. Один из мужчин на берегу поднимает большой палец руки вверх.

День шестой. 

11:30 утра

Торговые лотки. Смешение запахов свежей и протухшей рыбы. Большие и маленькие рыбьи тела разложены рядами. На солнце поблескивает влагой серебристое упругое брюхо, покрытое чешуей. По ней, суетливо перелетая с места на место, ползет муха, нервно ощупывает хоботком слизь, втягивает соки. На мутной голубоватой поверхности льда, которым обложены рыбьи тела, чуть заметный кровяной след в виде тонкой нити.

15:00

Madam, how are you? Good. Where are you from? Russia. Мадам, вы уже ездили на экскурсии? Нет. Хотите поехать? Нет.

День девятый

23:30

Ночью выхожу за пределы отеля. Иду по второй линии по асфальтированной дороге в течение получаса, ныряю в проулок в сторону моря, на первой линии сворачиваю в сторону отеля. Горят редкие придорожные фонари, выхватывая из мрака заборы, пышные шапки зелени. Всматриваюсь в чужие пространства. За забором одного из домов на открытой террасе на диванах в развалку, выпятив оголенные животы, сидят мужчины, смотрят телевизор. Резким натужным лаем вскрывает мое присутствие собака. Спешно удаляюсь. В один момент становится настолько темно, что невозможно сделать и шага, включаю фонарик на телефоне. Слышится шум приближающегося мотобайка. Откуда-то из кустов выныривает огонек и мчится мне навстречу. Двое мужчин. Они чуть притормаживают возле меня. Чувствую страх, но не подаю вида. Прохожу мимо не оборачиваясь. Небо беззвучно рассекает вспышка молнии. Где-то поблизости в черноте волны с шумом обрушиваются на берег. Одиноко стоящий фонарь бросает тусклый свет на пузатые днища рыбацких лодок, сваленных в ряд на песок, на ветру трепыхаются обрывки ткани — флажки. За поворотом дороги возникает трехметровая стена отеля, за которой угадывается свет от прожекторов, приглушенно играет музыка и тянет спокойствием. Рядом со входом отель мерцает вывеска рыбного ресторана, внутри никого. На стульях напротив сидят две пожилые женщины. Одна из них обращается ко мне, жестом руки очерчивает круг, не вербально задавая вопрос о траектории моей прогулки и качает головой. Опасно, мадам. Нельзя. 

День седьмой

12:30

На руку приземляется белая клякса вороньего помета. Не могу вспомнить, что было до нее. И что после. Вороны здесь повсюду. Сейчас в межсезонье их больше, чем постояльцев отеля. Они прогуливаются по территории. Черные пятна на зеленом ковре газона. Здесь для них рай. Они расплодились и ведут вполне сносное существование, потягивая клювами воду из бассейна и воруя тут же еду у потерявших бдительность отдыхающих.

15:45

Провожу рукой по хоботу. Горячий, шершавый. Устремляю взгляд вверх, пытаюсь найти глаза слона среди серой, изрытой складками, груды кожи. Нахожу. Мне кажется, он смотрит на меня. Слон дергается и делает шаг в сторону, прижимаясь к погонщику с палкой. Мне становится больно.

11:30 до полудня

У меня одна жизнь

09:30 утра

Ты знаешь, что такое рай? Нет, не знаю. Вот и я не знаю. Мама, так ты скажешь, что такое рай? Я же говорю, что не знаю.

День третий

23:30

Вечером бродила по отелю. Обнаружила большой шкаф, набитый книгами, газетами и журналами на разных языках. Судя по всему, эти книги и журналы, оставленные отдыхающими, кто-то из персонала отеля собирал и складывал в этот шкаф в течение многих лет. Все старое и потрепанное. В нос бьет резкий запах сырости, плесени, времени. Рекламные журналы с отелями и райскими уголками со всего мира, газеты с новостями давно минувших дней, журналы, призванные развлечь читателя громкими историями из жизни человечества — войны, революции, крушения кораблей и диктатур, движения человеческих масс за свободу и против нее. Когда листаешь страницы, пальцы покрываются слоем липкой пыли, настолько плотным, что кожа на кончиках становится грязно-бурой, и притупляется чувствительность. Шкаф расположен в одном из коридоров верхнего этажа. Воздух тут горячий. Через 5 минут все тело покрывается капельками пота, через 10 влагой пропитывается одежда, капает со лба. Вокруг никого. Снизу доносятся звуки жизни, играет музыка, слышатся голоса и шаги. Меня накрывает приятное чувство одиночества. Но от каждого более близкого звука тревожно замирает сердце, все внимание уходит в слух. Появляется мучительный страх, что кто-то поднимется на этаж. Кажется, что я не переживу встречу. Через пол часа нахождение в пекле становится невыносимым. Я беру несколько журналов и делаю шаг в сторону. Тут же откуда-то из-под потолка доносится пронзительный крик то ли птицы, то ли животного, раскатывается эхом, многократно отражаясь от стен. Испуганно ищу глазами источник звука, никого не нахожу, резко разворачиваюсь и практически бегу прочь по коридору.